О современном обществе...
«Сегодняшний мир в сильной степени сформирован массовыми коммуникациями. Политическое или экономическое событие только тогда становится значимым, когда о нем рассказано в средствах массовых коммуникаций. При этом обратим внимание на определенную зависимость: чем значимее эта фигура или структура в реальном мире, тем большее место она должна занимать в потоках информации. Сегодня ни одна западная структура не может существовать без соответствующей коммуникативной поддержки».
Г.Г. Почепцов
«Если в обществе исчезает «смысл», то возникают благоприятные условия для появления нигилизма, анархии, которые отвергают любые обязательства и обязанности перед обществом, а также уничтожают зависимость от всех норм. Ведь обязательства и нормы только тогда могут к чему-либо обязывать, когда признается их смысл».
М. Мюллер
«Союзником журналиста в личной борьбе за внимание рядового потребителя его продукции служит широкое распространение базовой тревожности. Можно сказать что потребности человека возрастают лавинообразно и экстенсивно (не просто интенсивно усиливаются, то есть современный человек просто не знает, чем может быть компенсирована его тревожность и потребность в общении). Фактически тревожность такова, что малейшая угроза ущемления личного «права на информацию» воспринимается как эмоциональная депривация вплоть до развития изоляционного синдрома. Иными словами, пока будет существовать форма «человека современного» с его тревожностью и ростом неосознанных потребностей, зависимости от журналистики ему не избежать – каковой бы она ни была».
Вакурова Н.В., Московкин Л.И.
«У потребления нет пределов. Наивно было бы предполагать, что оно может быть насыщено и удовлетворено. Мы знаем, что это не так: мы желаем потреблять все больше и больше. Это навязчивое стремление потреблять не есть следствие некоторых психологический причин или чего-то еще подобного и не вызвано только силой подражания. Если потребление представляется чем-то неукротимым, то потому, что это полностью идеальная практика, которая не имеет ничего общего (после определенного момента) ни с удовлетворением потребностей, ни с принципом реальности. Следовательно, желание «укротить» потребление или выработать нормы системы потребностей есть наивный и абсурдный морализм».
Ж. Бодрийар
«Я считаю, что Освенцим – это экстремальная манифестация состояния, которое все еще процветает среди нас. Оно показывает себя в уничтожении природы и « примитивных» культур, и никто не думает о тех, для кого жизнь в результате теряет смысл; в огромном тщеславии наших интеллектуалов, их вере в то, что они точно знают, что нужно человечеству, и в их безжалостных усилиях переродить людей в собственное жалкое подобие; в инфантильной мании величия наших докторов, которые шантажируют своих пациентов страхом, калечат их, а затем преследуют, выставляя огромные счета; в отсутствии чувства у многих так называемых искателей истины, которые систематически мучают животных, изучают их мучения и получают награды за свою жестокость. С моей точки зрения, нет разницы между палачом Освенцима и этими «благодетелями человечества».
П. Фейерабенд
«В учении киников существовал один пункт, о котором обычно забывают: детям предписывалось убивать и пожирать собственных родителей, когда те утратят способность к труду и превратятся в лишние рты; нетрудно представить, как это ложится на современные проблемы, связанные с ростом числа пожилых людей».
М. Уэльбек
«Одиночество – логическое следствие индивидуализма. Наш экономический эгоизм стал образом жизни».
Ф. Бегбедер
«Общество, в котором мы родились, основано на эгоизме. Социологи называют это индивидуализмом, хотя есть объяснение попроще: мы живем в обществе одиночества. Нет больше семей, нет деревень, нет Бога. Наши предки избавили нас от всего лишнего, а взамен включили телевидение. Мы предоставлены сами себе и не способны заинтересоваться чем бы то ни было, кроме собственного пупа».
Ф. Бегбедер
«Мы так бедны отвагой и верой, что видим в счастливом конце лишь грубо сфабрикованное потворство массовым вкусам. Мы не способны верить в рай и еще меньше – в ад».
Х. Л. Борхес
«Прошлое миновало, будущее неопределенно: мы задыхаемся в вечном настоящем наших утех».
Ф. Бегбедер
«Констатирую изменение ночных нравов: раньше нужен был предлог, чтобы употреблять наркотики, теперь требуется отмазка, чтобы этого не делать».
Ф. Бегбедер
«В Европе привыкаешь ничего не делать. Сидишь целыми днями и ноешь. Разлагаешься. Гниешь».
Г. Миллер
«Да простят мне души убиенных, но кто теперь возьмется судить, что горше и лютей: единовременная танковая трагедия на одной, отдельно взятой площади или многолетнее беспросветное кровопускание в так называемых «горячих точках». Ах, Тяньаньмэнь!»
В. Рыбаков
«Каждый год летом во Франции начинается сезон отпусков, и каждый год в больницах и домах для престарелых множество стариков умирали от отсутствия ухода; но никто уже давно не возмущался, в известном смысле это вошло в обычай, превратилось во вполне естественный способ решить статистическую проблему, снизить процент пожилых людей, неизбежно оказывающий пагубное влияние на экономический баланс страны».
М. Уэльбек
«Ломка традиционных приоритетов, особенно обвальная, особенно насильственная – опасное и грязное дело. Из трещин тут же выдавливается на свет Божий все самое подлое, самое эгоистическое и бесчеловечное».
В. Рыбаков
«Всеобщая дискотекизация мира завершена. Танцевальные хиты стирают национальные различия. Равнение на бар».
Ф. Бегбедер
«Его современники знали о житии Иисуса меньше, чем о жизни Человека-Паука».
М. Уэльбек
«Свободным является общество, в котором все традиции имеют равные права и равный доступ к центрам власти (что отличается от обычного определения, которое гласит, что индивиды обладают равными правами на достижение положения, заданного некоторой особой традицией – традицией науки Запада и рационализма)».
П. Фейерабенд
«Различие между рабами в Римской или Османской империи и нынешними наемными работниками – в том, что рабы все-таки не должны были льстить начальству».
Н. Талеб
«Современная цивилизация предстает настоящей аномалией в истории: единственная среди всех нам известных, она избрала сугубо материальный вектор развития, она единственная, которая не опирается ни на какой принцип высшего порядка».
Р. Генон
«Можно годами работать в одиночестве, лишь так на самом деле и можно работать, но рано или поздно возникает потребность показать свои творения миру, не столько затем, чтобы узнать его суждения, сколько чтобы успокоить самого себя и увериться в реальности собственного творчества, если не существования; в гуще общественных животных отдельная личность есть не что иное, как эфемерная фикция».
М. Уэльбек
«Интернет – нездоровое место, где обитают жаждущие внимания».
Н. Талеб
«Как-то в театре за кулисами загорелось. Выскочил паяц предупредить публику. Вообразили, что это шутка, и принялись аплодировать. Он повторил – восторг еще пуще. Вот так, сдается мне, и мир рушится при общем ликовании умников, вообразивших, что это шутка».
С. Кьеркегор
«Всеобщая связанность» Интернета создает особую форму информационного и псевдосоциального разврата; вот почему человек ощущает себя чистым после того, как некоторое время воздерживается от посещения Сети».
Н. Талеб
«Свободным является общество, в котором всем традициям предоставлены равные права и одинаковые возможности влиять на образование и другие прерогативы власти. <...>Избрание некоторой одной традиции в качестве базиса свободного общества оказывается актом произвола и может быть оправдано только посредством силы. Поэтому свободное общество не может опираться на некоторое единственное, частное кредо; например, оно не может опираться только на рационализм или гуманизм. Базисная структура свободного общества является охранительной (protective), а не идеологической, она больше похожа на открытый железнодорожный путь, чем на механизм идеологического принуждения».
П. Фейерабенд
«Во всем мире белые консумер-христиане прекращали рожать детей, чтобы поднять уровень своей жизни. Причем от уровня жизни это не зависело, а зависело только от навязчивого стремления его поднять. «Вот так Бог посылает народы на х…й», – шутил по этому поводу один его знакомый, придумавший даже специальный термин для обозначения этого процесса – « консумерки души».
В. Пелевин
«И кто это выдумал, что Франция страна фривольности? Франция страна скуки и угрюмого бюрократизма».
М. Уэльбек
«Наш мир – это ложь на фундаменте из огромного зыбучего страха».
Г. Миллер
«Они, похоже, и в России понимают права человека так же: не мешайте быть плохими! Не мешайте лжецам быть лжецами, предателям – предателями, подонкам – подонками!»
В. Рыбаков
«Большинство современных технологий – отсроченное наказание».
Н. Талеб
«Я до конца своих дней останусь сыном Европы, порождением тревоги и стыда; я не смогу сказать ничего обнадеживающего. К Западу я не испытываю ненависти, только огромное презрение. Я знаю одно: такие, как мы есть, мы смердим, ибо насквозь пропитаны эгоизмом, мазохизмом и смертью. Мы создали систему, в которой жить стало невозможно; и хуже того, мы продолжаем распространять ее на остальной мир».
М. Уэльбек
«К торговле, которая для европейца с некоторых пор стала символом свободы, следовало сначала принудить<...>. Ну, а принудив, только полный дурак стал бы торговать эквивалентно, как свободный со свободным. Неэквивалентно же выгоднее, не так ли?»
В. Рыбаков
«Большинство нынешних демократов внутренне являются уроженцами Запада (мифического, повторяю). Они еще пешком под стол ходили, когда из книжек родительской библиотеки им стало известно, кто такой и чем хорош, скажем, Эразм или Анри Четвертый (и в этом знании нет ничего худого); но имен Григория Паламы или Иоанна Кантакузина они не слышали и до сих пор».
В. Рыбаков