Кликуши
Человек, распростертый на диване и монотонно переключающий с помощью пульта телевизионные каналы, давно уже является непременным атрибутом домашнего интерьера, по крайней мере, во всех странах, где существует телевидение. Это глубокомысленное занятие (в смысле – переключение каналов) оформилось в жаргонное выражение «кликать». Люди такого типа вполне заслуживают наименование «кликеров». Но если нами, хотя бы иногда, овладевает желание сохранять незамутненность собственного языка, то гораздо удачнее использовать старорусское слово «кликуши». Даже если специалист-филолог напомнит нам, что кликуша – это человек, страдающий достаточно серьезной формой сумасшествия, мы все же можем продолжать настаивать на использовании старого термина в новых условиях, потому что человек столь тяжело влюбленный в телевизор вряд ли нормален в полном смысле этого слова. Более того, нам ближе церковное толкование термина «кликуша», т.е. одержимый, бесноватый, как достойный эпитет «кликера».
Многие фанаты пульта могут сказать, что они всегда могут оторваться от своего занятия, что они достаточно независимы от него, но это вызывает мало доверия как разговоры пьяницы, осушающего рюмку, о том, что он в любой момент может бросить и не пить. Современный человек не может взять и отключить «ящик», точно так же, как он не может перестать общаться с миром, перестать коммуницировать. Жить изолированно от других людей может человек, уверенный в истине и служащий ей. В этой ситуации он может уйти в пустыню, в леса, потому что, если ты знаешь, в чем истина, то одиночество – это возможность избежать досадного бытового «шума», который создает обычная, повседневная, бренная жизнь.
Современный человек слишком несовершенен, чтобы удовлетвориться самим собой, ведь даже презрение к людям у такой личности есть всего лишь плебейское проявление зависимости от них. Такой человек обречен на коммуникацию. Умберто Эко пишет по этому поводу следующее: «Почему человек сообщает? Именно потому, что он не в состоянии охватить все единым взглядом. И поэтому есть вещи, которых он не знает, но о которых ему нужно сказать. Недостаточность познавательных способностей и превращает коммуникацию в чередование того, что мы знаем, с тем, чего мы не знаем. А как вообще может быть сообщено нечто неизвестное?»
Мы не дадим договорить Умберто Эко и позволим себе вербализовать смущающее подозрение: кликая, человек пытается познать неизвестное с таким же упорством, как древний человек добывал огонь изнуряющим трением.
Не хотел бы быть понятым в том смысле, что современный человек страдает романтической любознательностью. Просто, перестав общаться с ТВ, он рискует назавтра потеряться в мире, перестать идти с ним в ногу, абсолютно отчетливо понимая, что «отряд не заметит потери бойца»…
Популярный постмодернистский роман Патрика Зюскинда «Парфюмер» держится на гениальной метафоре, раскрывающей информационную зависимость человека. Главный персонаж романа – талантливый «композитор» ароматов Жан-Батист Гренуй – обладает возможностью управлять людьми посредством искусно составленных запахов: «И он знал, что это было в его власти. Ибо люди могут закрыть глаза и не видеть величия, ужаса, красоты, и заткнуть уши, и не слышать людей или слов. Но они не могут не поддаться аромату. Ибо аромат – это брат дыхания. С ароматом он войдет в людей, и они не смогут от него защититься, если захотят жить. А аромат проникает в самую глубину, прямо в сердце, и там выносит категорическое суждение о симпатии и презрении, об отвращении и влечении, о любви и ненависти. Кто владеет запахом, владеет сердцами людей».
Интересно, что задолго до Зюскинда новую для начала ХХ века информационную порабощенность человека ощутил чуткий В.В. Розанов под наименованием «умственной жизни»: «Теперь все явления социальной жизни стали воздухообразны, и решительно неуловимы для физического воздействия. Воздух, электричество, магнетизм – вот сравнения для умственной жизни. Она автономировалась, получила ту свободу, какой никто не давал ей просто потому, что стала волшебно-переносимой, волшебно-подвижной, волшебно-неуловимой, неощутимой. «Лови руками холеру», «хватай щипцами запах розы» - вот что можно ответить цензуре и властелинам, рассмеявшись на их попытки».
Перефразируя П. Зюскинда, можно сказать, что люди в настоящее время не могут не стать рабами информации, «если захотят жить».
Некстати: Если представить себе беспорядочно переключающего каналы кликушу, то в некотором смысле обнаруживаешь аналогию с бессвязностью, протеистичностью, парадоксальностью сменяющих друг друга фрагментов сновидения. По существу, кликуша спит. По-видимому, он надеется, что этот сон лечебный, хотя скорее он напоминает летаргию. Вспоминаются офорты Ф. Гойи – сон разума рождает сами знаете что…
П. Уваров